Сегодня у меня день рождения, а это значит, что с прошлого прошёл уже целый год. Прошёл год, но ничего не изменилось. Вернее, спустя время недолгого радиомолчания волны «Депрессия», я наконец слышу сигнал. Как обычно тут круглосуточно гоняют от «Ты ничего не добилась» до «Ничего не добьёшься», и моя самая любимая передача «Перестань себя обманывать тем, что всё хорошо». Иногда хочется просто прочесть очередную книгу или нарисовать что-нибудь и забыться, но радиоволны в такие моменты становятся настолько громкими, что заглушают все твои желания. Ты понимаешь, что устала, что больше не можешь это слушать, что тебе нужен отдых, нужна доза очередной книги\дорамы, которая поглотит тебя с головой, позволит забыться.. Но этого не происходит, потому что видя лучшую реальность ты лишь больше осознаешь, насколько паршива твоя. Мне плохо, есть лишь я и эта радиоволна, которая круглые сутки глушит во мне желание жить хоть ради чего-то.
Я поняла, что депрессия в общем и целом похожа на фоновой шум. Она всегда здесь, отдается гудением в своей собственной мелодии. Не имеет значения, поют ли птицы или сияют ли звезды, монотонное гудение не останавливается. В некоторые дни у тебя получается игнорировать её немного лучше, чем в другие. Но она по-прежнему здесь. Иногда, она будет всем, что ты только сможешь услышать. Все вокруг хранит молчание. Все, но только не депрессия. Это лишь фоновой шум. Шум, который не дает тебе спокойно жить.
Уже на протяжении нескольких лет меня сопровождает апатия. Это доходит буквально до абсурда, я не могу и не хочу делать вообще ничего, а если желание и появляется, то не проходит и часа, как я снова забиваю на все. Ощущение, будто я тупею, ведь я не могу делать даже то, что казалось бы раньше делала без особых усилий. Наверное мне нужно пить какие-то препараты, которые помогут мне, но у меня нет сил и желания даже на то, чтобы ходить в чертову аптеку. Все, на что хватает моих сил сейчас, это залипание в стену по несколько часов и времяпровождение в интернете.
В определенные моменты они всегда возвращаются — тревожные и пугающие мысли. Ты можешь сидеть вечером в полном спокойствии и заниматься каким-то делом, вроде прочтения книги или рисования, как вдруг они снова дают о себе знать. Уже нет спокойствия, а здравость рассудка заменяет умопомешательство. Единственное, чего тебе хочется, — закричать и скрыться. Мысли будут снова и снова на тебя давить, напоминая о твоей никчёмности, слабости и асоциализации. Каждый раз, когда они будут возвращаться, в тебе что-то будет ломаться, ломаться твоя человечность. Ты не превратишься в монстра, но в глазах других людей ты им будешь казаться. В конце концов, мысли эти исчезнут, оставив тебя в покое, но через какое-то время обязательно вернутся — рано или поздно. Иногда меня окутывает поток разных голосов. Они яростно осуждают меня, мои поступки и мою жизнь. Я не могу заткнуть их. Они лезут мне под кожу, разъедая артерии и вены на своем пути. Слова звучат как эхо моих воспоминаний вперемешку с теми поступками, на которые мне не хватило смелости. Голос уничтожает меня так, как ржавчина разъедает метал. Иногда мне страшно оставаться одной. Страшно оставаться с собой наедине. И мне никто не поможет, ведь у меня никого нет, кроме себя. А ужаснее всего то, что ночью, в полной тьме, среди шума тысячи голосов в моей голове, если прислушаться, вдалеке, шёпотом, можно услышать мой собственный.
По-настоящему тяжело — это не тогда, когда у тебя есть цель в жизни, но ты не можешь ее добиться, прилагая все свои силы, а когда у тебя этой цели просто нет. Когда ты стремишься к своей мечте, пускай и маленькими шажками, преодолевая препятствия, которые только ещё больше усложняют и без того тернистый путь, ты хотя бы имеешь представление о своем будущем. И не важно — добьешься ты своего, или нет, в противном случае ты сможешь успокоить себя словами: «я сделал все, что мог». Но что ты скажешь, когда останешься ни с чем, в общем-то и не приложив ни к чему усилий? Располагая всеми своими возможностями, можно хотя бы приблизительно расставить все приоритеты и решить, в каком направлении тебе двигаться дальше. Страшно, когда тебе и двигаться-то некуда, а будущее застилает пелена неопределенности. И ты, как истукан, продолжаешь топтаться на месте и не можешь решить, за какой конец взяться, чтобы ее сорвать.
Мои попытки что-то изменить в своём состоянии, это как догонять уходящий автобус. Вот только почему-то я понимаю, что не стоит бежать за уходящим транспортом, приедет другой, а тут только запыхаешься и вряд ли успеешь - поэтому никогда не спешу, если вдруг так случается. А вот с моим состоянием почему-то никак не возьму в голову, правило-то остаётся тем же. В душе словно крик о помощи, но я не произношу ни звука. В обществе от меня ждут, что я буду улыбаться, а о трудностях сейчас говорить не принято. Все хотят, чтобы их окружали интересные, лёгкие собеседники, но сами не замечают, как начинают использовать того, кто молчит о своём. Меня считают холодной и даже не догадываются, сколько слёз я проливаю ночами и сколько боли приносят мне самые незначительные события. Ни одно слово, ни один взгляд или жест не ускользают от меня, разница лишь в том, что я не показываю этого. Я не могу открыться любому, я не доверяю человеку, даже если знаю его давно, но вижу в нём поверхностное и неглубокое отношение. С одной стороны, вся эта искренность, чистота, желание любить и доверять, с другой - не всем можно открыться, показать себя настоящей. Если бы "знающие" меня заглянули в мою душу, они были бы удивлены, как много им неизвестно и как часто ошибочны бывают представления о человеке, которого вроде бы и знаешь. Никто из них не представляет, как мне на самом деле одиноко в этой культуре эксгибиционизма, где ты в любую минуту можешь кому-то написать, установить контакт, но не взять за руку.
Иногда я думаю, что я словно мост над пропастью, и это заставляет холодеть от ужаса каждую клетку моего сознания. С одной стороны пальцы ног вошли в землю, имеющую рыхлую структуру, а со второй — руки. Каждый, желающий по тем или иным причинам перебраться на другую сторону, не имея возможности найти другой, возможно, более безопасный и комфортный путь, не преминет случаем воспользоваться моей слабой, хрупкой спиной, которая прогибается и хрустит каждый раз под тяжестью чьих-либо ботинок. Но со временем я научилась с безропотной покорностью, а возможно даже со смирением, переносить любую боль, крепко вцепившись зубами и всеми своими конечностями в рассыпчатую почву. Когда проходящий по мне, делая последний шаг и вдавливая меня лицом в суглинок, аккуратным и легким прыжком оказывается на противоположной стороне, я изо всех сил стараюсь поднять голову, в надежде увидеть хотя бы немой жест благодарности, а в итоге наблюдаю очередное равнодушие и постепенно удаляющейся силуэт. Силы мои уже начинают истощаться, как и вера в надежность собственного рассудка, и недалек тот момент, когда я сорвусь вниз, не выдержав тяжесть очередного груза, и разобьюсь об острые, холодные камни, послужив снедью для тех хищников, что прежде постоянно летали над головой, терпеливо ожидая мою кончину.
Зачастую я стесняюсь рассказывать о тех вещах, которые люблю, которыми увлекаюсь, которые помогают мне справиться со стрессом. В отличие от окружающих меня людей, я не могу обсуждать свои интересы и хобби, не могу общаться внутри фандомов, не могу показывать то что нарисовала. И я удивляюсь, как другие с лёгкостью всё это делают, а некоторые даже с настойчивостью. Может, это мелочная проблема, посредственный комплекс, но мне становится безумно грустно каждый раз, когда хочется сказать: «Я это люблю/я этим увлекаюсь», но приходится молчать. А всё из-за того, что мои интересы выглядят какими-то странными или глупыми для окружающих. Заметив, что мне нравится что-то определенное, меня осуждают. «Но ведь это не заслуживает интереса, это всего-лишь искусство», «Но ведь уже никто не читает книги», «Но ведь так глупо слушать кпоп\рок\пианино», «Но ведь это глупо/странно». Возможно, у меня и правда специфичные интересы, и окружающие не понимают их, но я люблю это, и меня это радует, разве трудно проявить тактичность и уважение к моим увлечениям? Но иногда я всё-таки не могу сдержать чувства и позволяю другим узнавать, что люблю, но после этого я только убеждаюсь в том, что никогда не найду человека, который меня поймёт и примет. Как жаль, что я не могу рассказать кому-то о том, насколько мне грустно из-за этого всего.
Самое страшное в одиночестве — это не отсутствие возможности разделить с кем-нибудь свои моральные переживания, надуманные опасения о внезапном и размеренном стуке в комнатное окно глубокой ночью, неожиданный захват твоей свисающей с дивана голени холодными и шершавыми пальцами — нет, самое ужасное — это свыкнуться с таким образом жизни и, потеряв всякую надежду, окончательно опустить руки, отбросив в сторону все попытки найти хотя бы одного человека, разделяющего твои интересы, предпочтения и т.д. И я именно та, кто отчаялся найти эмоциональную и, уж тем более, физическую поддержку со стороны.
Иногда я делаю всё, что могу, стараюсь и верю в то, что у меня может всё получится. Но беда человеческого тела и разума в том, что нельзя постоянно стараться, рано или поздно ты выдыхаешься, начинаешь делать хуже или не делать вообще. В этот момент другие люди начинают говорить тебе, что ты не стараешься, в этом вся и причина. Твой внутренний голос соглашается с ними и вот ты уже сам участник этой пассивной травли. "Плохо стараешься", "Прекращай лениться". Может моя беда в том, что лимит моих стараний слишком мал? Может я быстро выдыхаюсь? Может я просто устаю? На всё есть причина. А быть уставшей абсолютно нормально. В свои 19 я чувствую себя на 91 не только духовно, но и физически. Болит все — голова, спина, ступни, колени, руки, даже фаланги пальцев. Некоторые пенсионеры двигаются лучше меня, а мои ровесники успевают и учиться, и работать, и развлекаться в один день. Я же каждый день чувствую, что сейчас сдохну. И как же бесит, что большинство людей считают, что раз я молодая, значит пылаю здоровьем и на мне можно пахать, а если у меня не выходит, значит — я ленивое дерьмо. Я не виновата в том, что просто не вывожу всё это. Я, чёрт возьми, не виновата в этом, хватит поливать меня дерьмом. "Ленивая". Я НЕ ЛЕНИВАЯ. Вы думаете, мне нравится смотреть на себя, падающую в эту яму ненависти и презрения? Это ад внутри меня, и он поглощает меня каждый день. Хватит. Я прошу хватит. Я не виновата в том, что я такая. Я родилась такой. Я. Не. Виновата.
Моя беспомощность отвратительна. Страх сковывает не только мои действия, но и желания. Я беспомощна. Не могу помочь себе, не могу помочь другим, поэтому вид слабых и нуждающихся в помощи меня раздражает - затравленный человек, нищий, котёнок в коробке, все они. Я вроде вижу в них часть себя, а помочь не могу, и это чувство копится внутри, гниет и превращается в гнев. Лучше уж не видеть их вовсе, лучше закрыть глаза или проигнорировать, чем осознать, что ты просто прошла мимо. Не вина, не совесть, что-то другое, словно ответственность за котенка, который завтра умрет, потому что сегодня ты его не забрала. Неприятно. А от всего неприятного хочется скрыться, сбежать, но как сбежать из чертог собственного разума, который сводит тебя с ума. Забыться. Это успокаивает, это помогает сбежать. Реальность не успокаивает, реальность — это постоянная тревога, как пульс, как стук сердца. Этот быстрый темп является жизнью. Чем дольше живу, тем сильнее возрастает желание вовсе не жить. Мир больше не кажется удивительным и уникальным. Мне больше не любопытно, мне уже всё равно. Ирония жизни в том, что вам нужно дожить до смерти при этом не убившись самостоятельно. Но какая к черту разница? Просто меньше сюжетных линий. Это просто сраный инстинкт в сочетании с страхом. Беспомощность. Жизнь делает нас беспомощными, такими мы и рождаемся, и умираем.
Когда я говорю о депрессии, то не о той, которая возникает тогда, когда у тебя, например, умирает дорогой тебе человек. Я имею в виду чувство, когда ты понимаешь, что тебе уже нечего терять. Когда тебе всё равно, жив ты или мёртв.
Надеюсь когда-нибудь я буду думать, что счастлива, и умру до того, как осознаю, что это не так.